Генерал горбатый. Генерал Горбатов: "Лучше умру, чем оклевещу себя, а тем более других". Любовь к кавалерии навсегда

21 марта исполняется 125 лет со дня рождения генерала Александра Горбатова. Пройдя три войны и колымские лагеря, он до конца дней сохранил упрямую привычку жить своим умом. Сам Сталин неодобрительно, но с явным уважением сказал о нем: «Горбатова только могила исправит» .

Командующий 3-й армией Александр Горбатов. Июнь 1944 года — Петр Бернштейн/РИА Новости

Испытания, которых немало выпало на долю наших соотечественников в ХХ веке, безжалостно ломали слабых духом, а сильных закаляли до прочности стали. Одним из таких «стальных» людей был генерал Александр Горбатов .

Гусар из обувной лавки

Горбатов знаменит не только военными победами, но и своими воспоминаниями «Годы и войны», опубликованными в 1964 году в «Новом мире». Сотрудников журнала поразили и их небывалая откровенность, и то, что рукопись привез в редакцию не офицер-порученец, а сам автор. Это были строки, написанные простым карандашом на обороте каких-то деловых бумаг.

Владимиру Лакшину , заместителю главного редактора «Нового мира» Александра Твардовского , гость хорошо запомнился:

«Пожилой человек, но стариком не назовешь – крепкий, спина прямая, кавалерийская посадка, обветренное лицо. <…> Мне показалось, что в профиль он похож на маршала Жукова: та же скульптурная лепка волевого лица, пристальные глаза. Только то, что в лице Жукова выражено с некоторым нажимом – сильные надбровные дуги, выдающийся тупым углом подбородок, в лице Горбатова, пожалуй, смягчено: было в нем что-то и от русской деревенской округлости».

Ничего удивительного: как и большинство полководцев Великой Отечественной, генерал родился в крестьянской семье. Это произошло в 1891 году. Его родная деревня Пахотино находится в Ивановской области, недалеко от знаменитого живописными традициями Палеха. Родители, Василий Алексеевич и Ксения Акакиевна, были людьми работящими и набожными, но не вылезали из нищеты: легко ли прокормить десятерых детей?

В Русской императорской армии кавалерия была, пожалуй, самым привилегированным родом войск

Едва встав на ноги, сыновья и дочери включались в трудовой процесс: помогали по дому, пасли скотину, собирали грибы и ягоды. Те же обязанности были и у Сани. Все образование его свелось к трем классам сельской школы, после чего отец стал брать его с собой на заработки в дальние села – выделывать овчины. Однажды за какой-то проступок он до крови избил сына, и тот в крещенские морозы пешком отправился домой – за триста верст! А потом Саня сам стал одним из кормильцев семьи: торговал по округе связанными матерью варежками, выручая до 10 рублей в месяц.

Он мечтал выйти в люди по примеру старших братьев, работавших в городе, и в 14 лет уехал в Шую, где нанялся «мальчиком» в обувную лавку. Друг хозяйского сына, студент Рубачев, заметив тягу парня к знаниям, стал учить его математике, но все беспокоился: «Тут все пьют и курят, и ты, Санька, с ними сопьешься». Тогда Александр Горбатов торжественно поклялся, что никогда не будет пить, курить и сквернословить. Клятву эту – неслыханное дело! – он соблюдал многие годы. На фронте командиры нередко уговаривали и даже заставляли его выпить с ними, но он твердо отвечал: «Выпью только после Победы». И сдержал слово: в мае 1945-го выпил с сослуживцами первый в своей жизни бокал вина.

В 1912 году его забрали в армию. Служить пришлось в 17-м гусарском Черниговском полку, стоявшем в Орле. Горбатов был доволен, что попал в кавалерию, хотя многие считали, что эта служба – самая тяжелая. У пехотинца только винтовка, а у гусара еще и шашка, и пика, и седло, и, конечно, лошадь, уход за которой занимал не менее пяти часов в день. Но силы и сообразительности Сане было не занимать, он со всем справлялся и был на хорошем счету у начальства. Молодой боец получал отличные оценки и по стрельбе (38 попаданий из 40), и по тактике – командиры отмечали его смекалку и умение обмануть условного противника.

Скоро гусарам выпало встретиться с настоящим врагом: началась Первая мировая война. Полк перебросили к польскому городу Холм (ныне Хелм), откуда предполагалось вести наступление. В ту пору случались еще атаки в конном строю, и Горбатов принимал в них участие. «Помню, – писал он в мемуарах, – случай, когда конница противника приняла нашу атаку. С пикой наперевес помчался я навстречу приближающемуся врагу, и моя пика с такой силой пронзила его, что я сам едва удержался в седле. Думать о том, чтобы освободить пику, не было времени. Выхватив саблю, зарубил еще двух врагов…»

Наступление в Польше захлебнулось: храбрость солдат не компенсировала превосходства немцев в оружии и тактике. Гусар перебросили в Галицию, где вместо лихих атак пришлось в основном отсиживаться в окопах под градом снарядов и пуль. В 1917 году их отправили глубоко в тыл, под Нарву, а после Октябрьской революции полк и вовсе распустили по домам.

За власть Советов

Дома будущего генерала ждали печальные новости. Один из братьев погиб на фронте, другого расстреляли за антивоенную пропаганду, больной отец почти не вставал с кровати. И все же Василий Алексеевич не стал отговаривать сына, когда тот снова собрался воевать – уже в Красной армии, и велел жене: «Не удерживай его, не плачь, пусть идет. Помни, Санька, ты защитник Родины…»

Знакомство с командармом Ионой Якиром (1896–1937) стало поводом для ареста Горбатова в 1938 году — Фотохроника ТАСС

К красным Александр Горбатов пришел осознанно: «Лозунги коммунистической партии – мир, земля и воля – были доходчивы и близки сердцу каждого рабочего, крестьянина, солдата». Однако новые сослуживцы встретили его недоверчиво: слишком уж хорошо он знал военное дело. Опять же гусар – не из бывших ли? Опасения улеглись, когда он доказал свою отчаянную храбрость и воинский талант.

Однажды Горбатов с двумя товарищами влетели верхом в занятое деникинцами украинское село Ядуты и, соскочив с лошадей, ворвались в избу, где, как они думали, располагался штаб белых. Горбатов рассчитывал захватить важные документы, но ему достались лишь чемоданы с чистым бельем (что тоже было не лишним) и револьвер, который он хранил до самого ареста в роковых 1930-х.

На Гражданской войне карьеры делались быстро: начав ее рядовым бойцом, Горбатов дослужился до командира эскадрона, а потом и полка. Во время войны с Польшей, совершая очередную вылазку в тыл врага, он едва не погиб: пуля пробила щеку и вышла за ухом. Таких случаев было немало, ведь Горбатов первым шел в атаку, а отходил последним, прикрывая отстающих. В августе 1920-го его назначили комбригом – командиром отдельной Башкирской кавалерийской бригады. Ее бойцы почти не понимали по-русски, но сразу оценили умение командира скакать верхом и метко стрелять. Бригада дружно воевала с поляками, а после гоняла по украинским степям всевозможные банды.

По окончании войны Красная армия была сокращена в десять раз, и Александр Горбатов в числе других решил демобилизоваться. «Руки истосковались по земле, – вспоминал он. – Очень хотелось подержать в руках золотом налитое зерно, размахнуться косой по росистому сенокосу». Прошение об отставке он обосновывал недостаточностью своего образования. Но партия решила иначе: Реввоенсовет издал приказ об оставлении на службе «выдвиженцев» из народа, и Горбатов подчинился, правда, со свойственной ему честностью попросил понизить его в звании – до комполка.

С Георгием Жуковым Александр Горбатов познакомился в 1929 году на Курсах усовершенствования высшего начсостава в Москве — Фотохроника ТАСС

По иронии судьбы его назначили командовать тем самым полком, где он начинал службу, – теперь это был 7-й кавалерийский Черниговский полк Червонного казачества. Там отсутствие у командира образования никого не смущало; комдив Петр Григорьев говорил: «Я за тебя неученого и двух ученых не возьму». Горбатову пришлось срочно налаживать быт расквартированного в Староконстантинове полка, обустраивать казармы, строить конюшни, на свои деньги покупать сено для лошадей. И конечно, учить новобранцев военным премудростям – по составленному им самим руководству с прямо-таки суворовскими афоризмами: «Беги пулей, падай камнем, отползай змеей».

В отличие от многих коллег, Горбатов понимал, что кавалерия отжила свое и не может на равных, как предлагалось в уставе, сражаться с танками и самолетами. В этом он нашел полную поддержку у командующего Киевским военным округом Ионы Якира, регулярно проводившего учения, на которых горбатовский полк не раз оказывался лучшим.

В 1929 году Горбатова отправили на Курсы начсостава в Москву, где он познакомился с Георгием Жуковым. Тот был моложе, младше по званию и немного завидовал Александру Васильевичу. Были у них и теоретические разногласия. Жуков, как и большинство тогдашних командиров, считал, что Красная армия должна только наступать – вопреки всему, невзирая на жертвы. Горбатов же был за «стратегию измора»: отступить, заманить врага и ударить в обход, а еще лучше – с тыла.

Так он и действовал потом на войне, а пока его отправили командовать дивизией в Туркмению, где только что закончились бои с басмачами. Здесь бойцы тоже не говорили по-русски, но Горбатов совершил чудо: уже через год его дивизия стала лучшей в округе. Конников-туркменов прославил тогда и беспримерный пробег Ашхабад – Москва, когда пески Каракумов были преодолены всего за три дня.

Средняя Азия запомнилась комдиву еще и тем, что тут он нашел свою любовь. Нину Веселову Горбатов встретил в Ташкенте в 1933 году. Ей никак не удавалось сесть в переполненный трамвай, и он на правах члена местного ЦИКа провел ее с передней площадки. А чтобы кондуктор не возмущался, представил незнакомую девушку как свою жену. Скоро они и правда поженились – и остались вместе на всю жизнь.

Черный сахар неволи

В 1936 году Горбатова по настоянию Якира вернули на Украину – как оказалось, на беду. В мае 1937-го командующий округом был арестован как участник «военно-фашистского заговора Тухачевского»; за ним, как обычно, потянули подчиненных. Александр Васильевич открыто заявлял, что не верит в виновность арестованных, говорил, что следствие во всем разберется, и защищал своих сослуживцев на собраниях, где требовалось лишь осуждать.

Смутьяна исключили из партии, потом отправили в запас. В Москве, куда он приехал осенью 1938 года выяснить причины увольнения из армии, ночью в его гостиничный номер постучали. Он открыл дверь – ввалились трое из НКВД и принялись деловито срезать с его гимнастерки знаки различия. Когда он стал сопротивляться – скрутили и запихнули в машину.

В конце 1930-х – начале 1940-х Александр Горбатов три года провел в колымских лагерях

В лубянской камере его просветили: лучше сразу сознаться во всем, что скажут следователи, иначе будет хуже. Он заявил: «Умру, но не подпишу». И не подписал, хотя его много раз избивали до потери сознания. Потом надолго оставили в покое: Ежова тогда сменил Берия, притормозивший раскрученный до бешеной скорости маховик репрессий, о чем Горбатов, конечно, не знал. В мае 1939-го его вызвали на выход с вещами. Он был уверен, что его освободят, поэтому, услышав страшный приговор – 15 лет заключения, упал в обморок – впервые в жизни.

И вот вместо освобождения – долгий путь в теплушке до Владивостока, откуда пароход «Джурма» обычно возил зэков в Магадан. В набитом трюме блатные отняли у Горбатова последнее богатство – хромовые сапоги.

Логика проста: «Тебе, дед, ни к чему – все равно сдохнешь».

По прибытии на место его отправили на золотой прииск Мальдяк, затерянный в тундре, но он и там не сдался – не заискивал перед бригадиром, пытался «качать права». В итоге зимой его перевели с работ в шахте, заставив работать наверху, на 40-градусном морозе и ледяном ветру. Ноги опухли и перестали сгибаться, от цинги расшатались зубы, смерть казалась неизбежной.

Горбатова спас фельдшер, определивший его сначала в сторожа (эта работа считалась привилегированной), а потом и вовсе его «актировавший» как инвалида. В лагере, расположенном ближе к Магадану, куда перевели недавнего командира, удалось пристроиться к хозчасти: теперь у Горбатова была возможность находить на столах недоеденные кусочки хлеба, а иногда и добывать на складе картошку, которую он растирал на самодельной терке и ел.

Тем временем война с Финляндией показала слабость Красной армии, обезглавленной репрессиями. Пользуясь случаем, нарком обороны Семен Тимошенко подсунул Сталину листок с фамилиями арестованных командиров, необходимых вооруженным силам, – там значился и Горбатов.

Сыграли свою роль и хлопоты Нины Александровны, которая, в отличие от многих жен «врагов народа», продолжала бороться за мужа, хотя и ей самой угрожала опасность, и ее отец и брат уже сгинули в вихре террора. В марте 1941-го Горбатова привезли в Москву – в ушанке, тряпичных обмотках-чунях и засаленном ватнике, в кармане которого лежали почерневшие от грязи сухари и куски сахара. Этот черный сахар неволи генерал хранил всю жизнь.

Вскоре его освободили и отпустили домой, дав им с женой путевку на Кавказ на два месяца – минимальный срок для возвращения сил истощенному «доходяге», который при росте 177 сантиметров весил всего 64 килограмма. По возвращении Тимошенко вызвал его к себе и предложил выбрать часть для дальнейшей службы. Выбор Горбатова пал на 25-й стрелковый корпус, расквартированный в знакомых местах, недалеко от Киева. Там ему и пришлось встретить начало войны.

БОРИС ПАСТЕРНАК: «Ум и задушевность избавляют генерала Горбатова от малейшей тени какой бы то ни было рисовки. Он говорит тихим голосом, медленно и немногосложно. Повелительность исходит не от тона его слов, а от их основательности»

Долгие версты войны

Корпус, где Горбатов получил должность заместителя командира, включал в себя 50 тыс. солдат. В первые дни войны, когда немцы уже заняли Минск, корпус срочно перебросили на север, чтобы задержать наступление врага у Витебска.

Там Горбатову довелось столкнуться с ужасами отступления: его солдаты в беспорядке бежали по шоссе, не слушая растерянных командиров. Чтобы остановить бегство, пришлось применять кулаки, а временами и оружие. Горбатов вспоминал:

«В отношении самых старших я преступал иногда границы дозволенного, ведь порой добрые слова бывают бессильны».

С остатками корпуса он занял оборону восточнее Смоленска, но немецкие танки прорвались вперед, отрезав его от основных сил. На выручку окруженным пришла свежая дивизия с уполномоченным Ставки генералом Константином Рокоссовским – так впервые встретились эти два полководца.

На протяжении всей военной карьеры Александр Горбатов неизменно отстаивал свою точку зрения — Н. Максимов/РИА Новости

После легкого ранения в ногу и лечения в госпитале Горбатова отправили в резерв: его корпуса уже не существовало. В те дни в Москве он в гостинице «Савой» увиделся с давним знакомым, лидером немецких коммунистов Вильгельмом Пиком, что снова вызвало гнев в Кремле: «врагам народа», даже помилованным, такое самовольство не прощалось.

Горбатова опять спас Тимошенко, забравший его на свой Юго-Западный фронт командиром стрелковой дивизии. Дивизия, в которой оставалось всего 940 человек, заняла оборону на Северском Донце, нанося врагу чувствительные удары. Горбатов не гнал солдат в наступление, считая первостепенным укрепление их боеспособности и морального духа. Но новый командующий армией Кирилл Москаленко думал иначе, угодливо следуя невыполнимому сталинскому приказу – изгнать немцев с советской территории уже в 1942 году.

Следствием этого были бесконечные атаки на немецкие позиции, приводящие к огромным потерям.

«Много, много раз в таких случаях обливалось мое сердце кровью…» – писал потом в воспоминаниях Горбатов. Он пробовал спорить, но в ответ получал только брань: трус, предатель, пособник Гитлера! На одном из совещаний Горбатов сорвался и обозвал Москаленко «бесструнной балалайкой». В результате в июне 1942-го его «задвинули» на должность штабного инспектора – и это в то время, когда грамотные командиры были на вес золота.

Именно тогда немцы, опрокинув все планы Ставки, прорвали оборону и покатились к Волге. Бросив штаб, Горбатов поспешил к командующему Сталинградским фронтом Андрею Еременко и попросил поручить ему какое-нибудь дело потруднее. Поручили – но потом опять отозвали в резерв… А в июне 1943-го его назначили командующим 3-й армией, которой в ходе Битвы на Курской дуге предстояло наступать на Орел.

В БЕСЕДЕ С АЛЕКСАНДРОМ ТВАРДОВСКИМ ГЕНЕРАЛ ИЗЛОЖИЛ СВОЕ КРЕДО: «Уменье воевать не в том, чтоб как можно больше убить противника, а насколько возможно больше взять в плен. Тогда и свои будут целы»

Армия, полтора года просидевшая в обороне, считалась слабой, но взять Орел удалось именно ей – благодаря горбатовской хитрости, известной как «прием двух рук». Суть ее один из генералов популярно изложил так: «Рукой послабее держать противника за грудки, а сильной врезать по затылку». Испугавшись окружения, немцы бежали из Орла, и с юности дорогой Горбатову город избежал разрушений уличных боев.

Бригада московских писателей, приехавшая в Орел, встретилась с его освободителем. Константин Симонов назвал Александра Горбатова «человеком своеобычным, суровым и откровенным».

Борис Пастернак был красноречивее:

«Ум и задушевность избавляют его от малейшей тени какой бы то ни было рисовки. Он говорит тихим голосом, медленно и немногосложно. Повелительность исходит не от тона его слов, а от их основательности». Пастернак тоже понравился генералу «своим открытым нравом, живым и участливым отношением к людям».

Правда, стихи его не были близки Горбатову – ему гораздо больше по душе был «Василий Теркин».

Спустя много лет, познакомившись с Александром Твардовским, генерал изложил ему свое кредо: «Уменье воевать не в том, чтоб как можно больше убить противника, а насколько возможно больше взять в плен. Тогда и свои будут целы». Такой подход не раз приводил к столкновениям с начальством – однажды даже с отличавшимся выдержкой Рокоссовским, который требовал развивать наступление после взятия Рогачева. Н

евольным свидетелем «скандала» оказалась Нина Александровна, которая многие версты войны прошла рядом с мужем (никаких «походно-полевых жен»!). Она услышала, как за стенкой резко отодвинули стул. Рокоссовский повысил голос:

«Смирно! Приказываю: 3-й армии продолжить наступление на Бобруйск. Повторите приказ!»

Горбатов твердо ответил:

«Стоять «смирно» буду, а армию на тот свет не поведу!»

К счастью, вскоре дело замяли. Подтвердилась правота командующего армией: немцы, как он и предвидел, сумели организовать новый мощный удар… В мемуарах Рокоссовский писал:

«Поступок Александра Васильевича только возвысил его в моих глазах».

Новый скандал с участием Горбатова случился уже в Польше. Один из его офицеров получил письмо от отца, где говорилось, что шахты в Донбассе бездействуют из-за отсутствия крепежного леса и шахтеры голодают. Горбатов тут же велел загрузить вагоны польским лесом и отправить на восток.

Началось разбирательство (генерал обвинялся в преступной заготовке и отправке леса в тыл на продажу), опять прозвучали слова про «врага народа», но Сталин велел не трогать командующего армией. Позднее многие командиры вагонами вывозили из Германии добро, и Горбатов не осуждал их – но сам не торопился им подражать.

До и после Победы

Последний год войны 3-я армия встретила на границе Восточной Пруссии. Ее передали 3-му Белорусскому фронту, которым командовал молодой генерал армии Иван Черняховский. Он сразу понравился Горбатову тем, что не стеснял самостоятельности подчиненных, прислушивался к их советам. После взятия города Мельзак (ныне Пененжно в Польше) два генерала назначили встречу на развилке шоссе, и на глазах Горбатова комфронта был смертельно ранен осколком снаряда. 25 марта 3-я армия вышла к Балтике, и за умелое руководство ею Александр Васильевич получил «Звезду» Героя. «Это память о Черняховском», – сказал он жене, и на глаза его – редкий случай – навернулись слезы.

Армию Горбатова перебросили к Берлину, но в штурме города она не участвовала. Зато встретилась на Эльбе с американцами, и командующий 9-й армией США генерал Уильям Симпсон 27 мая 1945 года вручил генералу Горбатову орден «Легион Почета». После гибели в автокатастрофе первого коменданта Берлина Николая Берзарина Горбатов занял его место, впервые в жизни окунувшись в водоворот административных проблем. Спустя полгода он с облегчением покинул Берлин, заняв привычную для него должность командующего армией.

В 1965 году в «Воениздате» вышли мемуары Александра Горбатова «Годы и войны»

С 1950 года Александр Горбатов командовал воздушно-десантными войсками. Десантники уважали боевого генерала, но «своим» его не считали, и он понимал это, стараясь окружать себя знающими людьми. Среди них был генерал Василий Маргелов – именно благодаря Горбатову он в 1954-м стал командующим ВДВ. Знаменательно, что Маргелова десантники до сих пор зовут Батей – так же, как в 3-й армии звали Горбатова. «Небесного» и «земного» генералов объединяло главное качество – несгибаемость, нежелание бездумно исполнять приказы сверху.

В 1954 году Горбатов возглавил Прибалтийский военный округ, а в 1958-м был отправлен в почетную отставку. Теперь можно было делать то, на что раньше не хватало времени: ходить в театры, гулять по лесу – просто гулять, а не совершать форсированные марши – и, конечно, читать книги. Генерал с детства был книголюбом и собрал отличную библиотеку. Любил Некрасова, Шолохова, Джека Лондона, наизусть читал Пушкина.

Генерал армии Александр Васильевич Горбатов (1891–1973). Фотография 1964 года — Максимов/РИА Новости

Однажды, сняв с полки томик, процитировал эпиграф к «Капитанской дочке» – «Береги честь смолоду» – и задумчиво произнес:

«А у нас сейчас понятие о чести смазывается».

Горбатову казалось бесчестным и несправедливым, что ему отказывали в переиздании его воспоминаний, требуя исключить из них главу о сталинских репрессиях. Бесчестным он считал и подход иных коллег, сводивших в своих мемуарах личные счеты и с готовностью воспевавших очередного вождя. Об одном из таких он сказал:

«Разогнулся только в гробу».

Сам генерал Горбатов в декабре 1973 года ушел в вечность так же, как жил, – с несогнувшейся спиной.

Иван Измайлов

Из ролей, значащихся в его творческой копилке, первым делом вспоминаются образы Степана Астахова в картине «Тихий Дон» Сергея Урсуляка, майора Грома в короткометражной ленте Владимира Беседина «Майор Гром», Васьки в сериале Леонида Пляскина «Молодая гвардия», приказчика Сергея в спектакле театра-студии Табакова «Катерина Ильвовна» по повести Лескова, Дикого в обновленной постановке драмы «Гроза» Островского на новой сцене академического театра им. Вахтангова.

Начало творческого пути

Достеменно известно, что в 2015 году он окончил Театральный институт им.Бориса Щукина при театре Вахтангова (курс Н.И.Дворжецкой). Следовательно, с 2011 года молодой человек являлся студентом прославленного столичного вуза, выпускниками которого были такие известные актеры, как Андрей Миронов , Сергей Маковецкий , Светлана Ходченкова и Евгений Цыганов .

Развитие карьеры

В 2014 году артист дебютировал на Вахтанговской сцене, сыграв роль Короля в красочной музыкальной постановке по сказке Шарля Перро «Кот в сапогах», поставленной Владимиром Ивановым. В спектакле удалось гармонично объединить эксклюзивные наряды исполнителей и 3D-видео-арт с кукольным театром.

В 2015-м молодой человек получил диплом и был принят в труппу Первой студии Театра им. Вахтангова. В том же году за роль певчего Тетерева в спектакле по пьесе Максима Горького «Мещане» он был удостоен премии «Золотой лист».

Тогда же на телеэкраны вышло четыре проекта с его участием. Он отметился в 5 сезоне сериала «Кухня» с Дмитрием Назаровым , Марком Богатыревым , Еленой Подкаминской и Дмитрием Нагиевым в ключевых ролях. Появился в 12-серийной военно-исторической драме «Молодая гвардия» в компании Вячеслава Чепурченко , Ирины Горбачевой и Юрия Чурсина .

Кроме этого, актер снялся в роли Эдуарда Багрицкого в сериале «Мурка», где его партнерами по площадке были такие отечественные звезды как Михаил Пореченков и Мария Луговая .

Прорывной в карьере Александра Горбатова стала роль Стапана Астахова в четвертой экранизации бессмертного романа Михаила Шолохова «Тихий Дон» – на этот раз в интерпретации режиссера Сергея Урсуляка .

В немой версии 1930 года Ольги Преображенской и Ивана Правова образ персонажа Горбатова воплощал народный артист РСФСР Георгий Ковров, в классическом варианте Сергея Герасимова 1958-го – Алексей Благовестов, а в сериале Сергея Бондарчука 1992 года роль досталась народному артисту России Борису Щербакову .

В новом кинофильме Урсуляка ради достижения максимального накала страстей, достоверности и искренности преживаний и эмоций персонажей артисты шли на опасные жертвы.

К примеру, Горбатову, герой которого (обманутый муж) по сюжету избивал неверную жену Аксинью, приходилось делать это почти по-настоящему. Этого требовала от него исполнительница ее роли, 22-летняя Полина Чернышова , для которой эта лента была первой работой в кино.

В том же году он появился в эпизодической роли в семейной детективной детской картине «Опасные каникулы», где его коллегами по съемкам были Галина Польских , Сергей Никоненко , Ирина Скобцева, ее внук Константин Крюков и его вторая жена Алина.

В 2017-м актера пригласили в Театр-студию Табакова – принять участие в хореографической версии спектакля под названием «Катерина Ильвовна» по очерку Николая Лескова «Леди Макбет Мценского уезда». Ее постановщик, хореограф Алла Сигалова решила, что именно он должен исполнить роль Сергея, возлюбленного главной героини (Ирина Пегова), после того как увидела игру актера в картине «Тихий Дон». И Александр достойно справился с представлением бури эмоций и шквала страстей в соответствии с режиссерским замыслом.

Александр Горбатов в спектакле «Катерина Ильвовна»

В том же году он сыграл небольшую роль князя Яшвина в ленте Карена Шахназарова «Анна Каренина. История Вронского», снятой по знаменитому роману Льва Толстого, «Рассказов о японской войне» Викентия Вересаева и его полумемуарных записок «На японской войне». Партнерами Александра по площадке были такие звезды отечественного кинематографа, как Лиза Боярская , Виктория Исакова , Максим Матвеев и Кирилл Гребенщиков .

Ключевого персонажа востребованный артист воплотил в короткометражке «Майор Гром», созданной Владимиром Бесединым в жанре супергеройского кино на основе комиксов Bubble Comics и изобилующей прекрасными трюками и боевыми сценами. По сюжету его герой (полицейский без каких-либо сверхспособностей) в одиночку предотвратил ограбление банка и задержал преступников.

Александр Горбатов в фильме «Майор Гром»

Личная жизнь Александра Горбатова

Генерал А.В. Горбатов: от Колымы до Берлина

Как бы ни ломала судьба русского человека, он достойно и с честью переносит все испытания, сохраняя чистоту души... Таким я вижу генерала армии Александра Васильевича Горбатова. В его сложной, богатой событиями жизни были детство в семье бедного крестьянина, бои и битвы на полях Первой мировой и гражданской войн, каторжный труд на приисках Колымы и высшие боевые награды. В годы Великой Отечественной войны он стал одним из самых выдающихся советских полководцев. Вошел в историю Александр Васильевич еще и как автор, думаю, непревзойденных среди наших генералов и маршалов по прямоте и искренности мемуаров. Судьба этой книги тоже оказалась очень непростой.

«Годы и войны»

В конце 1963 года А.В. Горбатов принес в журнал «Новый мир» рукопись. В своих воспоминаниях «Открытая дверь» В.Я. Лакшин так пишет о знакомстве сотрудников «Нового мира» с Александром Васильевичем: «Он появился в редакции несколько необычным для военного его ранга образом. Бывало, появлению самого предшествовала вереница адъютантов, порученцев, вестовых, передававших красиво оформленную рукопись. А случалось, именитый чинами и заслугами автор так и не переступал порога редакции: подтянутые лейтенанты или аккуратные майоры, отдавая честь, заезжали за версткой, спустя день-два привозили ее назад, а по выходе номера появлялись за авторскими экземплярами. Вот и все общение с авторами... С генералом Горбатовым все было иначе. Созвонившись с Твардовским, он появился в редакции в разгар рабочего дня... Мне запомнилось, как в нашу сумеречную залу вошел высокий краснолицый с мороза генерал в долгополой светлой шинели и с крупными звездами на погонах. Пока он разговаривал с Твардовским, сидя боком у стола, свет падал на его лицо, и я с любопытством взглядывал на нечастого у нас посетителя: пожилой человек, но стариком не назовешь — крепкий, спина прямая, кавалерийская посадка, обветренное лицо... Мне показалось, что в профиль он похож на маршала Жукова: та же скульптурная лепка волевого лица, пристальные глаза. Только то, что в лице Жукова выражено с некоторым нажимом - сильные надбровные дуги, выдающийся тупым углом подбородок, в лице Горбатова, пожалуй, смягчено: было в нем что-то и от русской деревенской округлости».

Главного редактора А.Т. Твардовского поразило, что свои мемуары военачальник писал простым карандашом и, как правило, на обороте листов, уже заполненных машинописным текстом. «Какая судьба! Какой нравственный человек!» - восторженно говорил Александр Трифонович.

Рукопись прошла рогатки военной цензуры, мемуарной группы ГлавПУРа с большими трудностями, поскольку факты и оценки не вписывались в принятые штампы или уже опубликованные кем-то мемуары. В 1964-м «Новый мир» все же публикует журнальный вариант воспоминаний, получивший с легкой руки Твардовского название «Годы и войны». Через год книгу воспоминаний «Годы и войны» издает Воениздат.

Успех книги у читателей был огромный, но переиздана она была только в конце 1980-х....

Георгиевский кавалер

Родился будущий полководец 21 марта 1891 года в бедной крестьянской семье, в деревне Пахотино ныне Ивановской области, недалеко от известного иконописным промыслом Палеха. У Василия Алексеевича и Ксении Акакиевны было пятеро сыновей и четыре дочери. «Отец, набожный и трудолюбивый, был строгих правил: не пил, не курил и не сквернословил. При его среднем росте, болезненности и худощавости он казался нам, детям, обладателем большой силы, ибо тяжесть его руки мы часто ощущали, когда она обрушивалась на нас с «учебной целью». Учил же он нас «на совесть». Мать, тоже набожная, была великая труженица...»

Санька Горбатов, учившийся в школе, как и все в деревне, лишь три зимы, резко выделялся среди сверстников. Редкая предприимчивость 12-летнего подростка поражала домашних и всю округу - за семьдесят верст ходил он в одиночку в крепкий мороз по дороге, которую на его глазах однажды перебежали волки, по торговым селам с санками, нагруженными товаром - вязаными дома варежками. Имел прибыли в семь, десять рублей, то есть больше, чем у брата на фабрике. «...Родственники и соседи приходили смотреть на такого умельца». Мать с гордостью и радостью влажными глазами смотрела на своего Саньку. А я? Я чувствовал себя героем!»

Дорога для смекалистых ребят из бедных деревень Центральной России вела в город, «в люди». Так Санька оказался на несколько лет «мальчиком» в Шуе в доме торговца обувью. Приезжающий на каникулы студент Рубачев, друг хозяйского сына, удивлен способностями подростка к арифметике, быстрым и правильным решениям задач, доступных редко кому из взрослых. Видя картины окружающего пьянства, студент ведет с Санькой дружеские разговоры о вреде этого порока, приносит даже брошюрку с убедительными доводами. Решение Саньки было незаурядным: «Не задумываясь, я ответил искренне, от всего сердца: «Клянусь, никогда, никогда не буду пить, ругаться и курить!» ...Эта мальчишеская клятва сыграла великую роль в моей дальнейшей жизни, во всей моей судьбе...

Сколько встречалось людей, насмехавшихся над моим воздержанием от водки и табака, но насмешки не действовали. Даже встречалось начальство, которое «приказывало» пить, но... я продолжал быть твердым.

Сколько было различных тяжелых переживаний в жизни, и никогда не приходило желание «забыться» в водке... И только однажды мне довелось нарушить обет, данный в мальчишескую пору. Во второй половине войны, когда наметились и осуществлялись наши успехи, я как-то сказал приставшим ко мне, что нарушу свою клятву «не пить», данную в 1907 году, только в День Победы. Тогда выпью при всем честном народе. Действительно, в День Победы, в день горьких слез и радостного торжества, я выпил три рюмки красного вина под аплодисменты и радостные возгласы моих боевых товарищей и их жен».

С большой теплотой Александр Васильевич Горбатов всегда вспоминал своих родителей. Уже на закате жизни он в письмах к школьникам, на встречах с ребятами говорил: «Мне хочется вас попросить беречь, любить своих родителей и самое дорогое - мать. Ласковые руки матери оберегали вас раньше, оберегают и сейчас от больших и малых несчастий... Не допускайте, чтобы мать делала то, что можете сделать вы... Мать для человека - самое дорогое, самое светлое. Как противно слушать, когда пьяный и даже трезвый упоминает слово мать в брани. Хорошо, если бы каждый из вас дал обещание самому себе не употреблять слово мать в бранном слове и постараться его выполнить».

Отношения с суровым отцом у юного Горбатова складывались не так просто. Был даже случай, когда 12-летний сын, больно наказанный за упущенную в прорубь при мытье овчину и за дерзость, ушел домой из рязанской деревни, куда они прибыли на заработки. И шел зимой триста верст! Мать, извещенная о его уходе, встретила мальчишку с рыданиями. Когда же отец вернулся, он «не только не поругал меня, наоборот, подошел, ласково погладил по голове и только сказал с упреком: «Зачем ты, Санька, так поступил?»

Наверно, гораздо больше сын уязвил отца, когда вернулся с фронта в 1918 году уже неверующим в Бога после бесед с питерским рабочим-большевиком... (В связи с этим вспоминается одна из встреч в 70-е годы с Героем Советского Союза адмиралом флота В.А. Касатоновым. В наших частых беседах он непременно вспоминал Горбатова. Как-то в 50-е годы бывший тогда министром обороны Г. К. Жуков приехал в Прибалтийский военный округ, которым командовал А.В. Горбатов. Разговор зашел о появившейся в армии «дедовщине». Вдруг Александр Васильевич сказал: «А помнишь, Георгий Константинович, как нас торжественно провожали в армию? Как мы целовали крест при народе, у хоругвей, под колокольный звон... Как нам давали напутствие отцы служить верно за веру, царя и отечество. Не то что сейчас...» Жуков согласился, что проблема это важная, но на какие-либо изменения времени у него уже не оставалось.)

В Первую мировую войну будущий генерал армии Горбатов был призван рядовым солдатом. Отличился, получил два Георгия и две медали.

Я опустился перед отцом на колени, крепко обнял его и трижды поцеловал. А он, как когда-то маленького, погладил меня по голове».

Жить не для себя, а для других

Во что верил красноармеец Александр Горбатов, что привело его в Красную Армию? Ответ на это он также дает в своих воспоминаниях: «Лозунги Коммунистической партии - мир, земля и воля - были доходчивы и близки сердцу каждого рабочего, крестьянина, солдата...» Суть Советской власти рядовой, а затем и красный командир Горбатов понял так - жить не для себя, а для других.

В книге «Годы и войны» немало описаний боев гражданской войны. Искренность автора позволяет лучше понять эту трагедию. Командирская одаренность, решительность Горбатова, прекрасное знание им кавалерийского устава русской армии (встревоженный командир полка даже вызывает его к себе: «Слушай, да ты не из этих... не из бывших...») быстро выдвигают его из рядов красноармейцев. Заканчивает Горбатов гражданскую уже командиром Отдельной Башкирской кавалерийской бригады. Воюет против Деникина, поляков, петлюровцев. Во время рискованной вылазки в тыл поляков остается жив после того, как пуля, пробив щеку под глазом, выходит за ухом. «Рубил я уверенно, а потом почти всегда отходил последним, прикрывая самых отстающих, и с болью в сердце обгонял нашего последнего лишь в том случае, когда ко мне подскакивала группа врагов». Во время одной из таких арьергардных схваток Горбатов из револьвера убивает трех офицеров-белогвардейцев...

После завершения гражданской войны Горбатов не думал оставаться в армии. Крестьянского сына манило родное: «Руки истосковались по земле. Очень хотелось подержать в руках золотом налитое зерно, размахнуться косой по росистому сенокосу». Но военная служба определена была ему до конца дней...

Семь лет командует Александр Васильевич полком, пять с половиной - бригадой, еще столько же - дивизией. «Я отлично понимал, что для командования полком моего образования мало. В те годы была своеобразная горячка, все, в том числе и я, стремились учиться... И, пожалуй, самообразование в короткие часы отдыха, личного времени давало нам то, что мы не могли получить в детстве и юности. Вырабатывалось то, что можно назвать «внутренняя культура», «интеллигентность».

Крестьянские детство и юность будущих маршалов и генералов, обделив их университетами, дали им в качестве компенсации колоссальное здоровье и выносливость, здравый смысл и острую восприимчивость к знаниям.

Горбатов стремился взять лучшее у всех командиров, с которыми служил, - как у взлетевших на революционной волне (В. Примаков, И. Якир), так и у людей старой школы, например, у начштаба корпуса, генерал-лейтенанта старой армии Ю. Шейдемана: «Каждая встреча с ним для меня - это уроки военного искусства, уроки интеллигентности и соблюдения воинской чести».

В 1928 году после больших маневров, на которых Горбатов командовал отдельным кавалерийским полком, начальник штаба РККА Б.М. Шапошников в докладе многократно ставил в пример действия горбатовского полка, тактическое умение и твердость в доведении принятого решения до конца. Блестящие аттестации и далее сопутствуют ему, служит Горбатов с увлечением и рвением. Любит кавалерию, хотя и понимает, что значение ее уходит в прошлое. На одном из учений он стоит рядом с группой приглашенных немецких наблюдателей, оценивая перестроение к атаке кавалерийских дивизий: «Незабываемая картина силы и мощи. Красота и стремительность масс конницы привели в изумление немецких военных. Глава германской делегации громко восклицал: «Романтично, красиво, романтично, романтично, романтично!»

А.В. Горбатов разделял идеи коллективизации. Но практическое осуществление этого «перелома», брожение среди красноармейцев-крестьян, картины страшного голода 1932-1933 годов вызывают у него такие мысли:

«Коллективизация привела крестьянскую массу к обезличиванию, лишению ее независимости, а жизнь колхозника стала отныне регламентироваться приказами: «выполнять», «сдать»... Чрезвычайные меры насилия, возведенные в систему, приводили к моральному разложению, падению нравственности...

Несмотря ни на что, могу твердо сказать, что колхозное крестьянство выполнило свой долг перед Родиной, что особенно проявилось в годы Великой Отечественной войны».

Так было

В августе 1937 года был арестован командир корпуса П.П. Григорьев, герой гражданской войны, потомственный рабочий... На митинге в дивизии, которой командовал Горбатов, начальник политотдела корпуса объявил, что комкор «оказался врагом народа». «Оказался» - это было в то время своего рода магическое слово, которое как бы объясняло все: жил, работал и вот «оказался»... - пишет А.В. Горбатов. Сам он заявил перед строем дивизии, что знает Григорьева 14 лет, не видел у него «никаких шатаний в вопросах партийной политики», что Григорьев - «один из лучших командиров во всей Красной Армии», что «если бы он был чужд нашей партии, это было бы заметно, особенно мне», что «следствие разберется и невиновность П. П. Григорьева будет доказана». Выступавшие следом ораторы говорили только о недостатках комкора, его «чрезмерной придирчивости». «Мой голос как бы потонул в этом недобром хоре...»

Так начались события, приведшие в октябре 1938-го к аресту Горбатова в гостинице ЦДКА. С гимнастерки были сняты ордена, с обмундирования срезаны знаки различия. «Трудно передать, что я пережил, когда меня мчала машина по пустынным ночным улицам Москвы».

И на Лубянке Горбатов сразу проявляет себя. Угрозы следователя не подействовали, и арестованный был переведен в Лефортово. «Моими соседями оказались комбриг Б. и начальник одного из главных комитетов Наркомата торговли К. Оба они уже написали о себе и других чепуху, подсунутую следователями... От их рассказов у меня по коже пробегали мурашки. Верилось с трудом, что может быть что-либо подобное...

Лучше я умру, - сказал я, - чем оклевещу себя, а тем более других».

С очередного допроса Горбатова принесли на носилках. Помогали следователю Якову Стовбунскому два дюжих костолома. Допросы с избиениями до потери сознания и изощренными пытками следовали один за другим.

Просматривая спустя полвека в КГБ протоколы допросов, я видел на этих листах бурые пятна - отпечатки ладони, пальцев. Таких пятен - следов крови - было много...

В лагере на золотом прииске Мальдяк на Колыме находилось около 400 осужденных по 58-й статье и до 50 матерых рецидивистов, из которых ставились бригадиры, повара, дневальные и старшие по палаткам. Каторжным трудом добывалось золото, до нескольких десятков килограммов в сутки, из шахт в вечной мерзлоте.

«...Начали пухнуть ноги, расшатались зубы. Мой организм, считавшийся железным, начал сдавать. Если сляжешь как больной - беда: исход будет один... Начал даже спокойно думать о самом плохом...» - пишет Александр Васильевич.

От смерти Горбатова спас фельдшер, составивший акт об инвалидности.

Нашлись защитники у Александра Васильевича и на воле. Несмотря на угрозу ареста, издевательства и глумления, продолжала бороться за его освобождение жена Нина Александровна, у которой помимо мужа были репрессированы и погибли отец и брат. Она стояла в очереди к окошку справочных НКВД, прокуратуры, Верховного суда и Наркомата обороны, и каждый шаг за ее спиной мог стать шагами тех, кто пришел забрать ее туда, где уже томились женщины с такой же судьбой. Много лет я знал эту душевную, обаятельную женщину истинно русской красоты, с двумя косами, уложенными на голове как корона...

Решающую роль, видимо, сыграл ставший в 1940 году Наркомом обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Мною были впервые опубликованы два документа из дела Горбатова - обращения Тимошенко в высшие инстанции. Вот строки из телеграммы: «...ознакомился показаниями Григорьева о причастности комбрига Горбатова военно-фашистскому заговору тчк Не допускаю этой мысли...» Как видим, был сломлен пытками даже и комкор Григорьев, защита которого стала роковой для Горбатова...

Летом 1940 года на Колыму поступило сообщение о том, что Постановлением Пленума Верховного суда СССР от 4 апреля 1940 года приговор в отношении Горбатова А.В. отменен и дело направлено на доследование.

Горбатов, совершив «путешествие» длиною в несколько месяцев (с 20 августа по 25 декабря) в заплатанных ватных брюках, фуфайке, лоснившейся от грязи, и шапке-ушанке, в калошах, с торчащими концами портянок, но не сломленный морально, прибыл в Москву. 1 марта 1941 года он вновь оказался на Лубянке. 3 марта 1941 года нарком обороны утверждает постановление о прекращении уголовного дела по обвинению А.В. Горбатова за отсутствием в его действиях состава преступления и восстанавливает его в воинском звании комбриг. Глубокой ночью 5 марта 1941 года перед А.В. Горбатовым открылись ворота внутренней тюрьмы НКВД... В тот же день Горбатов был принят С.К. Тимошенко. Встреча была, как пишет Горбатов, «очень теплой и сердечной. Я доложил о своем возвращении из «продолжительной и опасной» командировки».

Выходя из тюрьмы, комбриг при росте 177 сантиметров весил 64 кг.

Как реликвию взял он с собой на память мешок с заплатами, галоши и черные как смоль куски сахара и баранки, которые хранил для подкрепления на случай болезни в пути (на них не позарились даже уголовники). В разговорах с друзьями «я не мог сказать и сотой доли того, о чем пишу сейчас: уходя с Лубянки я дал подписку о молчании».

После выплаты денежного содержания за 30 месяцев Александр Васильевич с женой в апреле -мае 1941 года отдыхают в санатории «Архангельское» и в Кисловодске. Силы могучего организма были восстановлены. Получено назначение на Украину заместителем командира 25-го стрелкового корпуса.

«Я ознакомился с дивизиями. Они были укомплектованы, но настоящей слаженности я в них не почувствовал, и общее состояние их оставило у меня впечатление неважное. Чем больше вникал в дело, тем больше убеждался я в правильности своих первоначальных впечатлений. Не было необходимого порядка, организованности и должной воинской дисциплины. Хуже всего было то, что многие командиры не замечали этих недостатков.

Вернувшись в корпус, я без преувеличений, но ясно и четко доложил о всем виденном командиру. Он со всем согласился. Но на устранение недостатков времени у нас уже не было...»

Почерк победителя

Великая Отечественная война стала главным делом в жизни генерала Горбатова. Вклад Александра Васильевича в победу велик и еще ждет своих исследователей. Можно только предполагать, каким взглядом посмотрел бы генерал в глаза писателю Виктору Астафьеву с его утверждением о том, что немцы были «завалены трупами».

Имя Горбатова стало известно всей стране в 1943 году после битвы на Курской дуге. В июне 1943 генерал был назначен командующим 3-й армией. Командующий фронтом талантливый военачальник М.М. Попов ознакомил Горбатова с положением дел в армии: «Врылась в землю, засиделась в обороне, в прошлом провела ряд неудачных наступательных операций... Не буду характеризовать командиров, чтобы не привязывать вашего мнения к своему. Скажу одно: безнадежных нет. Нужна работа и работа, - как с генералами, так и с солдатами».

До начала наступления на Орел оставалось две недели. 3-й армии отводилась вспомогательная роль - обеспечить фланг 63-й армии, имевшей несравненно больше сил и средств, наступавшей в более узкой полосе. И тут новый командарм поразил всех - и представителя Ставки Г. К. Жукова, и свой штаб. И, как выяснилось вскоре, и немцев. Горбатов предложил отвести 3-й армии самостоятельный участок прорыва с форсированием реки Зуши.

«Сначала Г.К. Жуков отнесся с недоверием и к моим опасениям и к моим предложениям, а относительно ввода в полосе 3-й армии танкового корпуса и армии даже заметил с усмешкой:

Вы, товарищ Горбатов, все хотите по-кавалерийски, налетом, шапками закидать противника.

Подумав немного, сказал:

Пожалуй, это было бы неплохо, но планирование уже закончено, а до наступления осталось мало времени, и третья армия не успеет изготовиться.

Я заверил, что успеем».

В кратчайший срок Горбатов смог оценить солдат и руководство своей армии, в котором не поменял никого и с которым дошел до Победы. Армия показала, на что способны русские люди, когда получают достойного предводителя.

План Горбатова вполне оправдался. 5 августа Орел был освобожден. В тот же день в Москве впервые в истории Великой Отечественной войны был дан салют в честь освобождения Орла и Белгорода.

«...Ни одна операция нами не осуществлялась «по трафарету», - пишет А.В. Горбатов. - Всякий раз мы старались принимать решения, отвечающие именно данному случаю... Дело, однако, не только в этом. Даже в то время, когда я находился на высоких командных должностях, отношения с подчиненными, несмотря на мою требовательность, не ограничивались служебной официальностью. Может быть, солдаты и молодые командиры чувствовали, что мне пришлось за мою жизнь много перенести нелегкого, не знаю, - во всяком случае, с их стороны встречал по большей части открытость и нечто личное, вполне уживающееся с уважением к старшему. Память сохранила много лиц, немало и имен».

Но в июне-июле 1941-го до побед 1943-1945-го было еще далеко. Под Витебском, «не доехав километра три до переднего края обороны, я увидел общий беспорядочный отход по шоссе трехтысячного полка. В гуще солдат шли растерянные командиры различных рангов. На поле рвались отдельные снаряды противника, не причиняя вреда». Между этих толп, бредущих на восток, мечется комбриг Горбатов. «По отношению к самым старшим я переступал границы дозволенного: сильно себя ругал, испытывал угрызения совести, но ведь порой самые добрые слова были бессильны... Мне, только что вернувшемуся в армию, казалось это плохим сном, не верилось, что видел своими глазами; лишь несгибающиеся пальцы правой руки и ноющая кисть подтверждали действительность». Деморализованные, плохо обученные войска 25-го корпуса попали в окружение, комкор Самохвалов с офицерами штаба - в плен. Незадолго до этого Горбатов был ранен в ногу немецким автоматчиком и отправлен в госпиталь.

В октябре 1941 года Горбатов назначен командиром 226-й стрелковой дивизии, отступившей к Харькову. «Я был весьма доволен. Во-первых, получил самостоятельную работу, во-вторых, ту работу, которая мне нравилась больше всего». По восемь - десять часов проводились тактические занятия с солдатами и командирами, стрельбы от зари и до зари, а также борьба с распространившимся мнением о непобедимости противника.

Чтобы внести перелом в сложившееся положение дел, Горбатов по собственной инициативе организует один за другим несколько внезапных ударов по немцам, уже самоуверенным, отсиживающимся зимой в деревнях и селах, между которыми оставались большие промежутки, не занятые войсками. Возглавляет эти рискованные вылазки сам, хорошо понимая, что в случае плена обратной дороги ему, недавно возвращенному с Колымы, не будет.

Количество захваченных Горбатовым трофеев и пленных удивило командование армией. В декабре 1941 года командарм В.Н. Гордов вручил Горбатову генеральскую папаху и орден Красного Знамени. Ряд новшеств, введенных Горбатовым в методы и способы ведения боя, были затем включены в Боевой устав пехоты (БУП - 1942 г.).

Александр Васильевич убеждается, что в тех случаях, когда знающий командир дивизии сам определяет объекты для частных операций, силы и время для внезапного нападения - «противник имел обычно потери в два, три, а то и в четыре раза больше, чем мы».

«Другое дело, когда тебе издалека все распишут... В этих случаях результат почти всегда бывал один: мы не имели успеха и несли потери в два-три раза больше, чем противник».

Здесь же, под Харьковом, Горбатов, стремившийся любым путем избежать лобовых атак, обескровливающих полки, вступает в резкий конфликт с новым командармом К.С. Москаленко. В первом издании книги «Годы и войны» он назван без фамилии, просто «командармом», но всем было ясно, о ком идет речь. А ведь Маршал Советского Союза К.С. Москаленко в 1962 - 1983 годах занимал пост главного инспектора Министерства обороны СССР - заместителя министра обороны СССР! Надо полагать, Кирилл Семенович имел возможности повлиять на судьбу книги «Годы и войны» и ее автора...

В марте 1942 года командарм характеризует действия строптивого комдива как «преступные». Горбатов так описывает объяснение, состоявшееся у командующего фронтом маршала Тимошенко: «Доведенный оскорблениями до белого каления, в запальчивости я, показывая рукой на командарма, ответил:

Это не командарм, это бесплатное приложение к армии, бесструнная балалайка».

В ответ на упрек в резкости выражений, Александр Васильевич говорит: «Я сказал то, что думаю. За пять дней наши дивизии захватили не одну сотню пленных, десятки орудий и минометов, и все потому, что действовали по своей инициативе, вопреки приказам командарма. Все руководство командарма заключается в самом беспардонном отношении к подчиненным. Мы только и слышим: «Гитлеру помогаешь, фашистам служишь, предатель!» Надоело слушать и бесконечную брань. Неужели командарм не тюнимает, что своим поведением не мобилизует подчиненных, а только убивает их веру в свои силы? Подобные оскорбления я слышал в Лефортовской тюрьме от следователя и больше слушать не хочу. Сначала я думал, что командарм позволяет себе так разговаривать только со мной, недавно прибывшим с Колымы. Но это трафарет и применяется к каждому из подчиненных...»

Тимошенко, как и ранее, на стороне Горбатова, которому советует не горячиться. Москаленко молчит...

Смел и прям Горбатов и в разговоре в ноябре 1942 года с членом ГКО, секретарем ЦК ВКП (б) Г.М. Маленковым. «Скажите, товарищ Горбатов, почему мы оказались на Волге?» - спрашивает он у Горбатова, уже имевшего большой авторитет в армии.

Поначалу генерал отвечает общими фразами, но затем переходит к сути вещей: «Основной причиной неудач является то, что нам не хватает квалифицированных кадров... Кто ведает этим вопросом в Главном управлении кадров НКО?.. Саша Румянцев. По-моему, генерал Румянцев больше подходит для роли следователя, чем для роли заместителя Верховного Главнокомандующего по кадрам... Идет война, соединения несут потери, получают пополнение... Все они способны умереть за нашу Родину, но, к сожалению, не умеют бить врага, и в округах их этому не учат. А происходит все это потому, что этим руководит Ефим Афанасьевич Щаденко. Нужно заменить его седовласым и хотя бы безруким или безногим генералом, который знает в деле толк».

Генералы А. Румянцев и Е. Щаденко от своих постов были освобождены.

Горбатов считал, что и высоких чинов генерал не может верно оценить обстановку, не видя своих солдат, не побывав на самом краю. Опасные поручения выполняет он в ходе Сталинградской битвы, когда служил инспектором кавалерии Юго-Западного, а затем Донского фронта (хотя эту штабную должность он явно не любил).

«Мне приходилось жестко требовать наибольшего приближения командиров к боевым порядкам. Результаты сказывались немедленно: управление боем улучшалось, командиры твердо держали в руках свои части и подразделения», - пишет Горбатов. И сам часто бывает в самом пекле...

Хранила судьба Горбатова и 17 февраля 1945 года, когда буквально на его глазах снаряд разорвался у «виллиса» командующего фронтом И.Д. Черняховского...

Каждая операция, проведенная армией Горбатова, оказывалась ошеломляющей для немцев. Полностью оформляется его блистательный полководческий почерк. Александр Васильевич хорошо изучил сильные и слабые стороны немцев, сильно боявшихся окружения, обхода и охвата флангов.

Любил Горбатов и обмануть врага установкой макетов орудий, ложными перемещениями, шумом танковых моторов и прочими тщательно продуманными средствами дезинформации.

Перед прорывом к Днепру немцы в течение десяти - двенадцати суток тратили огромное количество снарядов, нервозно обстреливая ложные цели. «Было видно, что он придал большое значение нашим мероприятиям. Потом противник, вероятно, понял наш обман, - он перестал реагировать на наши выдумки. Но мы на большее и не рассчитывали», - с некоторым юмором пишет командарм.

Особое значение Горбатов, при недостатке собственного боекомплекта, придавал умелому использованию оружия и боеприпасов, захваченных у хорошо снабжавшихся немцев.

Горбатов требовал от своих командиров точных знаний о противнике, о собственных соседях, предложений об активных действиях. «Я обошел передний край каждой дивизии... Лишь выслушав все ответы на вопросы - мои и прибывших со мной генералов и офицеров, - я давал указания. Если ответы казались мне неудачными, помогал наводящими вопросами, добиваясь, чтобы подчиненные сами приходили к правильной мысли».

Всегда изучавший до тонкостей обстановку на стыках с соседними армиями, Горбатов то просит у Рокоссовского прирезать к своей полосе дополнительные километры, то - вернуть их обратно, чтобы с небольшого плацдарма перейти в решительное наступление к Днепру с освобождением Гомеля. Командующий 1-м Белорусским фронтом поддерживает Горбатова в этих «комбинациях», хотя слышится в голосе Рокоссовского «ирония и легкая усмешка».

«И вот - позвонив командующему, как всегда в 17 часов, я доложил о результатах первого дня. Константин Константинович только сказал:

Да неужели это правда?

Да, правда, - ответил я. Тогда он воскликнул:

Так развивайте, жмите сколько хватит сил! Это отлично - и неожиданно...»

Как пишет Горбатов, обобщая уроки смелой и доведенной до конца операции: «Как ни велика была наша вера в боеспособность армии, действительность превзошла ожидания. Мы считали бы большим достижением, если бы прошли пятидесятикилометровое расстояние до Днепра к исходу четвертого дня; но армия выполнила эту задачу на сутки раньше, в условиях, когда даже патроны доставлялись самолетами У-2».

В феврале 1944-го Горбатов перед форсированием Днепра попросил объединить войска его армии с соседней армией. «Тогда не пройдет и десяти дней, заверил я, как мы прогоним противника на восточном берегу с его плацдарма и захватим еще больший плацдарм за Днепром... Такое необычное и смелое до нахальства предложение в практике взаимоотношений между командармами поразило даже К. К. Рокоссовского, заслуженно пользующегося большим авторитетом и привыкшего к самым разнообразным планам и замыслам.

Командующий фронтом, обращаясь к начальнику штаба генерал-полковнику М.С. Малинину, с усмешкой сказал:

А что, если поверить обещанию товарища Горбатова и согласиться с его предложением? Только куда тогда девать штаб и командующего 63-й армии?»

В итоге командарм-63 В.Я. Колпакчи (можно представить, с какими чувствами) был отправлен в резерв Ставки, а Горбатов, как и обещал (естественно, рискуя головой), форсировал Днепр и захватил выгодный плацдарм.

Правда, имея приказ наступать дальше на Бобруйск, Горбатов переходит к обороне. После подхода к немцам трех танковых дивизий и другого крупного усиления, после того, как за один день цифра потерь армии выросла на треть, Горбатов отказался наступать, несмотря на категорический приказ командующего, лично приехавшего на командный пункт.

«Я понимал, что значит не выполнить боевой приказ и, оставшись в одиночестве, думал о том, что делать. Решил: вместо убийства армии подставить под удар свою голову...

Это был первый случай, когда мы разошлись во мнениях с таким авторитетным и бесконечно любимым и уважаемым войсками и лично мною военачальником, каким был Константин Константинович Рокоссовский».

Верховный Главнокомандующий поддержал на сей раз Горбатова. Сам К.К. Рокоссовский в книге «Солдатский долг» писал: «Александр Васильевич Горбатов - человек интересный. Смелый, вдумчивый военачальник, страстный последователь Суворова, он выше всего в боевых действиях ставил внезапность, стремительность, броски на большие расстояния с выходом во фланг и тыл противнику. Горбатов и в быту вел себя по-суворовски, - отказывался от всяких удобств, питался из солдатского котла.

Суворовские принципы помогали ему воевать. Но подчас А.В. Горбатов понимал их чересчур прямолинейно, без учета изменившихся условий...» Вспоминая о случае неподчинения приказу, К.К. Рокоссовский пишет: «Поступок Александра Васильевича только возвысил его в моих глазах. Я убедился, что это действительно солидный, вдумчивый военачальник, душой болеющий за порученное дело».

Война - дело тяжелое, а разбирать многие сложности во взаимоотношениях наших военачальников еще долго предстоит историкам...

Выступая 17 июня 1944 года с докладом в штабе 1-го Белорусского фронта перед началом операции «Багратион», Горбатов вновь предложил свой план наступления армии, существенно отличавшийся от директивного. Прибывший из Ставки Г.К. Жуков не раз прерывал доклад резкими репликами. Командиру одного из корпусов сказал: «Как вижу, вы все смотрите в рот Горбатову, а своего мнения не имеете!» Но Рокоссовский утверждает решение командарма-3. Жуков препятствовать не стал, а позднее, в ходе прорыва немецкой обороны, поддержал Горбатова и помог ему.

В мемуарах «Воспоминания и размышления» Г.К. Жуков высоко оценил Горбатова: «И можно сказать, он вполне мог бы успешно справиться и с командованием фронтом, но за его прямоту, за резкость суждений он не нравился высшему руководству. Особенно против него был настроен Берия...»

После опалы и глубокой изоляции Жукова в 1957 году, вопреки всем «рекомендациям», постоянно бывали у маршала лишь несколько человек; в их числе и А.В. Горбатов.

Нина Александровна Горбатова так вспоминала не раз случавшиеся споры ее мужа с Г. К. Жуковым во время войны: «Приедут с рекогносцировки или с какого-то совещания с командирами, там у них вроде прошло все как положено, спокойно... И вот пьют они чай, обсуждают предстоящую или прошлую операцию, и вдруг разойдутся их мнения, и уж тут сцепятся так, что искры летят. А потом помолчат, пофыркают - и опять ничего, будто и не гневались».

3-я армия успешно завершила участие в операции «Багратион», захватив 27 900 пленных, составивших значительную часть из той заснятой кинохроникой колонны, которую провели вскоре по центру Москвы.

16 февраля 1945 года командующий войсками 2-го Белорусского фронта К. К. Рокоссовский и член Военного совета фронта Н.Е. Субботин отмечали действия войск 3-й армии «по прорыву глубоко эшелонированной обороны противника на западном берегу реки Нарев... и вступление войск в Восточную Пруссию... На второй день операции противник силами вновь введенной танковой дивизии «Великая Германия» в содействии с другими частями нанес удар по выдвинувшейся вперед группировке войск армии. В этот критический момент гв. генерал-полковник Горбатов, лично находясь в боевых порядках частей 35 и 41 СК, проявляя смелость и решительность, отразил все контратаки противника и этим обеспечил развитие успеха главной группировки войск фронта...

За хорошо подготовленную, умело и успешно выполненную боевую операцию гвардии генерал-полковник Горбатов достоин награждения орденом Суворова I степени».

К этому времени А.В. Горбатов был награжден орденами Суворова I и II степеней, Кутузова I и II степеней. И.В. Сталин пересмотрел представление. А.В. Горбатову было присвоено звание Героя Советского Союза.

В своих мемуарах Александр Васильевич пишет: «Сейчас, много лет спустя, невольно задумываешься, в чем же заключалась основная причина успешных войск 3-й армии. Ведь армия ни разу не находилась в резерве Ставки, не была и во втором эшелоне фронта, имела малочисленные дивизии и вместе с тем добивалась больших успехов при сравнительно малых потерях в людях, технике и в вооружении. Что способствовало этому? Прежде всего возросшее мастерство, знание своего дела и понимание воинского долга, а самое главное - доблесть и героизм рядовых, сержантов, офицеров и генералов».

В дивизиях Горбатова каждый промежуток между боями использовался для творчески продуманных учений. Этой части полководческого искусства много внимания уделено в книге «Годы и войны».

Хозяйственная хватка Александра Васильевича также обращает на себя внимание. На территории Польши, находясь в одной из дивизий, Горбатов услышал рассказ офицера, получившего письмо от отца из разоренного немцами Донбасса. Для восстановления шахт остро не хватало крепежного леса. Слушая об этом в густом сосновом бору, Горбатов решает помочь шахтерам. Но узнает от члена Военного совета армии И.П. Коннова о запрете вывозить лес из Польши. «Я думал в это время, - вспоминает Горбатов. - «Что же делать? Не посчитаться с Постановлением Государственного комитета обороны - это дело слишком плохое. Отказать шахтерам в их просьбе - тоже нехорошо». Я вспомнил, сколько вырублено у нас леса за войну, а здесь у меня перед глазами были большие массивы строевого леса.

Обращаясь к члену Военного совета, я сказал:

Иван Прокофьевич! Дело это необычное. Давай решим так: будем считать, что ты мне ничего не говорил об этом Постановлении, а я о нем не знаю... А если уж случится несчастье, всю вину возьму на себя».

После отправки около 50 тысяч кубометров леса прибыла комиссия из Москвы. В четырехчасовой беседе Горбатов откровенно рассказал обо всем...

«Наконец, как договорились ранее, председатель тройки позвонил мне по телефону ВЧ.

Докладывал Сталину, он выслушал внимательно. Когда доложил, что вас предупреждал генерал Конное, он спросил, от кого я это узнал. И когда я доложил, что от самого Горбатова, Сталин удивленно переспросил:

Уже будучи комендантом Берлина, Горбатов узнал, что для соединений, уходящих в Советский Союз, установлен лимит на трофейные автомашины. 3-й армии пришлось бы расстаться с тысячами автомобилей. Тогда начальник инженерных войск армии генерал Б.А. Жилин предложил восстановить наведенные при наступлении на Одер понтонные мосты и переправить по ним машины, что и было сделано. Как пишет Александр Васильевич:

Остался верен себе Александр Васильевич и после войны. В 1946 году жестко говорит о беззакониях органов госбезопасности с И. Серовым, постоянным уполномоченным Берии в Берлине. Тот угрожает, причем «попытка Серова осуществить свою угрозу была длительной и серьезной, это я постоянно чувствовал, особенно в 1947-1948 годах. Что помешало Серову это осуществить - понять не могу». Наверно, можем мы предположить, генерала вновь спасло заступничество Сталина (хотя личных встреч у них не было). Кстати говоря, Горбатов до конца своих дней считал Сталина достойным Верховным Главнокомандующим.

В 1950 - 1954 годах А.В. Горбатов командует воздушно-десантными войсками, в 1954 - 1958 - войсками Прибалтийского военного округа. С 1958-го - в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Пишет мемуары...

Без памяти нет Родины

Многим помог Александр Васильевич и в последние годы жизни.

Мне довелось много общаться с ним на излете его жизни. Очень часто видел его с книгой в руках, Горбатов собрал превосходную библиотеку, любил читать и перечитывать всю классику. Начитанность его поражала. В книгах было множество закладок и пометок.

Любил произведения А.С. Пушкина. Помню, как-то взял том с полки, зачитал эпиграф к «Капитанской дочке»: «Береги честь смолоду» и сказал: «А ведь у нас сейчас понятие о чести смазывается...»

Дальше мы поговорили о том, что сейчас каждый отец, если имеет возможность, стремится сына устроить служить в столице, поближе к дому. «А вот у Пушкина не так, - опять открыл Александр Васильевич «Капитанскую дочку». - Петруша в Петербург не поедет... Чему научится он, служа в Петербурге? Мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон...»

Особо ценил Горбатов и поэзию Н.А. Некрасова, ее крестьянские картины. Поэму «Кому на Руси жить хорошо» читал наизусть. Из иностранных классиков упоминал «Дэвида Копперфильда» Ч. Диккенса, напоминавшего ему о юности. Часто перечитывал циклы рассказов Джека Лондона «Смок Беллью» и «Смок и малыш» и про себя улыбался...

Тепло вспоминал Горбатов о встречах с писателями - Л. Леоновым, И. Эренбургом, К. Фединым, К. Паустовским, Ф. Панферовым, К. Симоновым, А. Серафимовичем и другими. Благодарил судьбу за то, что она свела его с Александром Трифоновичем Твардовским, с которым, на мой взгляд, у него были родственные души...

Александр Васильевич с женой Ниной Александровной не пропускали премьер в Большом театре, особенно любили Малый театр, пьесы А.Н. Островского. Прекрасный шахматист, Александр Васильевич любил собирать во дворе мальчишек, передавая им свои познания.

Надо сказать, что образ А.В. Горбатова не подвергся «нигилистическому» пересмотру в нашей публицистике под пером предвзятых историков, журналистов, как это случилось с Г.К. Жуковым, другими героями и событиями советской истории.

Но к Горбатову применили другую тактику. Его имя мы очень редко видим в печати, на телевидении, о нем не вспоминают.

Пройдет время. Устоит, я уверен в этом, не рухнет Россия. И уже не авантюристы и жулики будут «героями нашего времени». Вновь воскреснет образ славного защитника Родины Александра Васильевича Горбатова. Последние слова его книги «Годы и войны» таковы: «Я горжусь тем, что родился на русской земле, что меня родила русская мать.

Вспоминая прошлое, я думаю о будущем. Без прошлого нет памяти, без памяти нет Родины».

По материалам журнала "Слово"

Годы и войны

Аннотация издательства: От солдата царской армии до командующего армией Советских Вооруженных Сил - таков боевой путь участника первой мировой, гражданской и Великой Отечественной войн, Героя Советского Союза генерала армии А. В. Горбатова. Не просто складывалась судьба воина-коммуниста. Необоснованно репрессированный в период культа личности Сталина, он с честью прошел через все испытания, вернулся в боевой строй, и его полководческий талант в полной мере раскрылся в ходе сражений против немецко-фашистских захватчиков. О жизни и воинской службе, крутых поворотах судьбы, походах в боях, встречах с видными полководцами и военачальниками рассказывает А. В. Горбатов в своих мемуарах, которые не переиздавались с 1965 года. В это издание внесены некоторые уточнения. Для массового читателя.

Биографическая справка: ГОРБАТОВ Александр Васильевич (род. 21.3.1891) в деревне Пахотино ныне Палехского района Ивановской области в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1919. Участвовал в 1-й мировой войне в качестве унтер-офицера. В Советской Армии с 1918. В годы Гражданской войны командовал полком. В 1926 окончил кавалерийские командные курсы, в 1930 КУКС. На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941. Командир стрелковой дивизии, стрелкового корпуса, а с июня 1943 - командующий армией. За умелое руководство войсками 3-й армии (2-й Белорусский фронт) в январе-феврале 1945 при прорыве долговременной обороны противника и отражении его контрударов в ходе Восточно-Прусской операции, личное мужество генерал-полковнику Горбатову 10.4.45 присвоено звание Героя Советского Союза. После войны командовал армией, воздушно-десантными войсками, войсками военного округа. С 1955 генерал армии. С 1958 в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Кандидат в члены ЦК КПСС в 1952-61. Депутат Верховного Совета 2-5 созывов. Награжден 3 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1-й степени, Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями, Почетным оружием, иностранными орденами. Умер 7.12.1973. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. (Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Воениздат. 1987. Стр. 349)

Глава вторая. Царская армия

Глава третья. За власть Советов

Глава четвертая. Боевая служба продолжается

Глава пятая. Так было

Глава шестая. Фронт откатывается на Восток

Глава седьмая. Вперед!

Глава восьмая. Днепр

Глава девятая. Ветер Победы

Глава десятая. Мир на земле

Слово о советском полководце. Маршал Советского Союза А. М. ВАСИЛЕВСКИЙ

Примечания

Глава первая. Крестьянский сын

Наша семья состояла из отца, матери, пяти братьев и пяти сестер.

Отец был набожный, трудолюбивый, не пил, не курил и не сквернословил. Роста он был среднего, болезненный и худощавый, но нам, детям, он казался обладателем большой силы, ибо тяжесть его руки мы часто ощущали, когда он нас хотел "поучить" - учил он нас на совесть...

Мать, тоже набожная, была доброй женщиной и великой труженицей, вечно озабоченной, чем накормить, во что обуть и одеть свое многочисленное семейство. Новая одежда покупалась только старшим брату и сестре, а вся старая переходила к младшим;

но мы всегда были одеты чисто, без дыр и прорех, а на заплаты внимания не обращали. Мать ухаживала за коровой и лошадью, успевала работать не только по дому, а еще в поле и в огороде, правда с нашей посильной помощью. Даже семилетняя Аня считалась работницей и присматривала за тремя малышами.

К хлебу в нашей семье относились крайне бережливо, потому что хватало его только до нового года. Мать, когда резала хлеб, тщательно соразмеряла куски, не оказался бы чей больше: в нашей дружной семье иногда по такому поводу вспыхивала ссора, порой и потасовка. Впрочем, вмешательство отца быстро наводило порядок.

Несмотря на то что все работали, жили мы впроголодь. Молоко, сметану, масло - все несли на базар; ежегодно выпаивался теленок, но и его тоже вели на базар.

Я упоминал, что была у нас и лошадь. Но лошади как-то "не приживались" у нас, к великому нашему горю, - конечно, не потому, что за ними плохо ухаживали или заставляли непосильно работать. О хорошей лошади отец и мечтать не смел она в те годы стоила рублей шестьдесят - семьдесят. Он покупал лошадь рублей за десять. Понятно, это уже была старая, изработавшаяся кляча, находившая у нас в скором времени свой естественный конец. Такое горе наша семья пережила четырежды за десять лет. Большого труда стоило отцу и мне, его главному помощнику в этом деле, содрать с худой павшей лошади шкуру, нигде не порезав,каждый изъян понижал ее стоимость. Продавалась шкура за три, а иногда даже за четыре рубля, и таким образом выручалась часть стоимости живой лошади.

В нашей и окрестных деревнях существовал обычай поздней осенью, по окончании полевых работ, уходить на зиму в отхожий промысел на выделку овчин. Все мужское население, достигшее двенадцати лет, покидало свои дома до масленицы, а порой задерживалось и на первые недели великого поста, и этому все радовались: чем дольше работа, тем больше заработок, да, кроме того, и начесанной с овчин шерсти привозили больше. Женщины и девушки - те, что не работали на фабриках в городе Шуя, - всю осень и зиму пряли шерсть, вязали на продажу варежки.

Но вот наступали весна, лето. К западу от нашей деревни Пахотино находились большие леса, порубки и болота. Начиналась своеобразная "страда" хождение по грибы, по ягоды. Собирать их ходили целыми семьями, приносили много. Но лучшая, самая красивая ягодка отправлялась в кузовок, а не в рот. Какой соблазн нам, ребятам! Но мы знали, что на базаре будет цениться только лучшая ягода, и это почти всегда удерживало нас от искушения. И грибы оставлялись для собственного потребления только с червоточинкой и большие. Осенью брали клюкву, а после первых морозов и калину.

И мал и стар - все стремились заработать для хозяйства лишнюю копейку. Для лошади и коровы требовался объемистый фураж, да нужно было заготовить сена в запас, чтобы продать излишки на базаре, а потому косили траву везде, где она только была: в лесу, на полянах и просеках, и осоку в болоте. Выкошенное в болоте вытаскивали целую версту, идя по пояс в воде.

Давно это было, но на всю жизнь мне запомнился день 9 марта 1899 года, когда мне исполнилось восемь лет. В этот день, по народному поверью, прилетают жаворонки, и существовал обычай: пекли из теста подобие птиц и в одну из них запекали копейку. Тот, кому достанется жаворонок с копейкой, будет счастливым целый год! Вот мать и побаловала нас - напекла из ржаной муки жаворонков, и счастливый достался мне, - правда, не без некоторого участия матери в этой случайности. День был солнечный, теплый, на столе лежал ворох жаворонков, у всех братьев и сестер было радостное настроение, тем более что поджидали отца из города, куда он повез на продажу воз сена; мы с нетерпением ждали возвращения отца, потому что он всегда после базара привозил нам по горсти семечек или по баранке.

Вдруг пришел сосед, вернувшийся из города, и сообщил нам ужасную новость: наша лошадь пала, не доезжая двух верст до города. Радость сменилась горем и плачем. Накануне весенних работ остаться без лошади! Даже маленькие дети понимали весь ужас положения...

1899 год памятен мне еще тем, что я этой осенью пошел в школу, находившуюся в деревне Харитоново, в пяти верстах от нас. Школьнику того времени приходилось переживать такие затруднения, которым трудно поверить теперь. Учение сельских школьников ограничивалось обычно тремя зимами в сельской или церковноприходской школе. После этого образование считалось законченным, так как никаких других школ в сельских местностях не было, учиться же в городе не позволяли средства. Трехклассных сельских школ тоже было мало, и они бывали очень удалены друг от друга. Осенью детям приходилось брести по непролазной грязи проселочных дорог, а зимой, при морозе с ветром, пробираться по сугробам и бездорожью в плохонькой одежонке и убогой обуви. Иногда казалось, что не сможешь дойти, застынешь от холода.

- (1891 1973) военачальник, генерал армии (1955), Герой Советского Союза (1945). В конце 30 х гг. был репрессирован. В Великую Отечественную войну с 1943 командовал армией. В 1954 58 командовал войсками Прибалтийского военного округа … Большой Энциклопедический словарь

- [р. 9(21).3.1891, деревня Похотино, ныне Палехского района Ивановской области], советский военачальник, генерал армии (1955), Герой Советского Союза (10.4.1945). Член КПСС с 1919. Родился в крестьянской семье. С 1912 в армии, участвовал в 1 й… …

- (1891 1973), генерал армии (1955), Герой Советского Союза (1945). В конце 30 х гг. был репрессирован. В Великую Отечественную войну с 1943 командовал армией. В 1954 58 командующий войсками Прибалтийского ВО. * * * ГОРБАТОВ Александр Васильевич… … Энциклопедический словарь

Род. 1891, ум. 1973. Военачальник, в годы Великой Отечественной войны командующий армией. Герой Советского Союза (1945), генерал армии (1955). Командующий войсками Прибалтийского военного округа (1954 58) … Большая биографическая энциклопедия

- … Википедия

- … Википедия

Фамилия и топоним. Содержание 1 Фамилия 2 Населённые пункты 3 См. также … Википедия

I Горбатов Александр Васильевич [р. 9(21).3.1891, деревня Похотино, ныне Палехского района Ивановской области], советский военачальник, генерал армии (1955), Герой Советского Союза (10.4.1945). Член КПСС с 1919. Родился в крестьянской… … Большая советская энциклопедия